врываясь в куски ржавых рассветов, я напрочь позабыл причины своего пребывания в этом мире. бесконечные росчерки ярких цветов полоснули меня по глазам, когда первый шаг тенью пересёк черту, отправляя меня за грани дозволенного. я услышал тот тихий отвратительный звук, с каким открываются двери церкви. я вижу, как моя рука, заляпанная кровью, касается стены, оскверняя и стирая всё прошлое. взгляд быстро скользнет по азоту вокруг, я изогнул губы брезгливо. смертны здесь все, все до каждого грёбанного верующего. увы смертные не способны видеть ту отвратительную мерзость, которой вынужден любоваться я.
миллиарды теней под потолком растягивают в каждой прожитой когда-то секунде свои душераздирающие церковные песни, заставив меня опасно хмыкнуть. один шаг вперёд, выход на сцену. безумные вопли оглушили меня в этот миг, впрочем мой голод был сейчас временно утолён, посему я даже не подумал о нападении на ещё одну несчастную тварь, которую господь боженька не проводил к райскому саду над нашими головами. в них ангелы плюют и брызгают из рюмок. грязное шоу. забавная вещица.
я не сразу заметил ауру, несколько отличавшуюся от этого сборища визжащих клочьев.
человек. очередной жалкий человек, но пока что не сломленный криками. этот факт меня здорово защекотал, посему я чуть склонил голову набок, с ненаигранным интересом приближаясь к этому объекту. мои движения никогда, даже спустя века изгнания из ада не теряли той женственной лёгкости, я будто парил над полом, едва его касаясь. я тенью преодолевал расстояние, казалось, время замедлило свой бег. желание, необъяснимое ничтожными словами желание больной похоти зарождалось где-то внутри моего тела, обхватывая своими стальными цепями маленькое сердечко, что ускоряло темп движения, агрессивно разгоняя нечистую кровь по гнилым венам. я видел, что эта душа смотрела прямо на меня, это только разгорячило моё бушующее и кричащее невыносимыми голосами съеденных мною душ желание, выходящее за поставленные планки. чёрный язык выскользнул изо рта и быстро скользнул по губам, будто я ронял слюнки над лакомым кусочком.
я не чувствовал притяжения земли, сознание будто впало в некий транс серых оттенков. я ощущал волны, они временами пробегались по поразительно сходным со змеиными изгибам моего тела, заставляя убитые дымом лёгкие мелко подрагивать от удовольствия получаемого героина из этого чудного живого аромата.
всего секунды мне хватило для реабилитации. я вспомнил картинки из прошлого, зрачок стал ещё уже, он почти не заметен на бледной потухшей радужке. вспомнил, что я тону в грешной крови. с лёгким отвращением на лице я стёр с него алую жидкость рукой. росчерк чёрного по бумаге, это стало моим голосом в звенящей тишине и слышным лишь для меня хором самоубийц:
-веришь ли ты во Всевышнего, мальчик?

-но он ведь не обязательно должен быть выше нас, правда?
рвануло ножницами швы рта. я услышал как заколотился его пульс. я увидел, как встрепенулась отчаянная запертая в клетке рёбер душа, это заставило меня изогнуть в какой-то пошловатой улыбке тонкую линию губ. вкусовыми пристрастиями отсчитывались мгновения. я почувствовал как по венам ударил разряд какой-то новой мощной наркоты, неизвестной мне ранее, хотя в этом я разбирался куда лучше любого драгдиллера. слабый, ничтожно тусклый цвет глаз принял внезапно кровавый оттенок, вспыхнувший пламенем и одним болевым потоком. где-то внутри меня всё пуще разгоралось пламя, тот неукротимый больной бешенством зверь, что вот-вот сорвётся с прочной цепи и мир захлебнётся в красных солёных реках. дыхание давалось мне легко, но я не мог скрыть то сорвавшееся безумное нечто внутри дрогнувших зрачков, когда разума коснулся чистый живой голос. публика любит шоу. почему бы не доставить юным умам подземелья удовольствие?
чёрные волосы скрыли от грязного мира мой взгляд. я увидел мои истраченные сны о расстреле. горькая плаха с ее взывающим возгласом и та обляпанная кровью и дырками от пуль стена. всё это давно затёрто. теперь не имеет значения. теперь я готов подлить в себя бензина, смешать с токсичными отходами внутри, готов открыть кому-то себя. готов подарить тебе море боли и столько же безумной любви, мальчик.
чёрный холодный дождь отбивал свою знакомую течь, он проходился по крыше и окнам. я мог слышать это так глухо, я ещё отчасти там. моё существо оскалило клыки в едкой улыбке сочного предвкушения. один шаг и я разорвал на куски те сантиметры, что разделяли меня и сладкую душу. холодная бледная рука коснулась шеи смертного, я на миг задержался и резко сдавил пальцы, вонзив в нежную кожу длинные чёрные ногти, но неглубоко, не причиняя боли. я погряз в этом, я не хотел отрывать взора, я чувствовал. мои карты из сарказма раскрыты. вдохи и выдохи окружающего нас мёртвого серого мира смешались в отдельный гул, но теперь он доносится до нас как из радио, мутно и нечётко, обляпан помехами.
-ты продашь мне душу, человек? готов ли ты променять себя на силу, на свободу в холоде бессильных дней? я могу заставить тебя заснуть, а на следующее утро ты можешь проснуться совершенно другим... - длинные тонкие пальцы скользнули к ключице, задержались там в такт прервавшейся речи, затем вдруг коснулись щеки и лишь тогда я улыбаясь добавил: - ..или же не проснуться вовсе..
эффектом солнечных зайчиков и прочих световых инерций в глазах зажглось ледяное спокойствие с той присущей мне каплей равнодушия. господь давно не в моде. способность ходьбы по воде уже никого не интересует.
звуки как-то разом стихли для меня.

прекрасное начало. голова на блюде и сердце на блюде.
повреждение разума, его свидетели-черти отплясывают в глубине вертикальных зрачков, смертельные лезвия клыков сыграют свою прелюдию смерти, однако же лёгкое удивление коснулось меня разрушив все иллюзии до малейшей. правая бровь слегка приняла недоумевающий изгиб, когда я ощутил касание и то ненавистное тепло, впрочем сейчас я по непонятной причине не испытывал былого отвращения. взгляд разом похолодел, зрачки как кубики льда плещутся в алкогольном коктейле. мой недолгий ступор вырвался наружу в виде кривоватой усмешки, наглый мальчишка, ты уже начинаешь мне нравится. да и слишком уж заманчиво пахнет твоя душонка. очередная пытка и мазохизм? хах, мне не привыкать.
одно неуместное резкое движение в неподвижном кислороде вокруг. руки стальными кольцами сдавили тело хозяина, что только что непозволительно прикоснулся ко мне, я притянул его лицо к своему безжалостно и с выражением детской невинности. не то шипение, не то смех вырвался из глотки, после чего я сладко прошепчу ему на ухо голосом лиса, сладким, как мёд, пугающим и мертвенно-ядовитым:
-..да, чёрт бы тебя побрал.
я сдавил пальцами кожу ниже затылка, жестоко впиваясь, устремив свой прожигающий взгляд в зрачки непорочного, заставляя его чувствовать себя неловко под натиском тяжёлого груза - чувств, что проникают в самое сердце, которое сию же секунду начинает биться быстрее, оповещая о тревоге и опасности мозг. я растянул шире улыбку своих пустых мечтаний.
ледяными стальными рельсами обожгло левую руку. бледный свет пентаграммы вспыхнул прожигая чёрную кровь. я втянул в лёгкие азот даже осознавая, что не нуждаюсь в дыхании, я вспомнил сигаретный дым тех дней, когда впервые забрал душу из живого тела, когда заставил его биться в ковульсиях и невыносимой боли, я смеялся тогда безысходно и падонски.
похоть играла на губах с искрой странной необъяснимой тревоги. алый свет глаз начал медленно терять свой оттенок, возвращаясь к привычному тусклому бледно-фиалковому. хищный, голодный оскал бешеных страстей сменился на слишком уж доброжелательную улыбку с примесью обжигающего холода. клочья омертвевших нервов, они посыпались с потолка смешиваясь с застывшими в небытие перьями падших, вот-вот мы втопчем их в землю. шепот и голоса стихали, уступая место мёртвой звенящей тишине, заставляющей коченеть тех, кто привык жить в постоянной возне. затихающие звуки сливались в мелодию, новую песню, издевавшуюся надо мной, заводившую, она дразнила зверя вновь посаженного на цепь.
я поспешил вновь стать рамкой, а не картиной, это было знакомое ощущение, то же самое я чувствовал заключая контракт с той девчонкой, невинной жертвой магнитных бурь.
сделка была совершена какие-то грёбанные секунды назад, а зверский голод ломкой уже начал терзать тело. я хотел вкусить эту сладость прямо сейчас, но не мог, невидимые преграды появлялись перед взором, сломить их не под силу даже мне.
я сделал один невесомый шаг назад, отсранившись от хозяина, понимая, что теперь я не имею права нарушать его границы, а не он мои. равнодушный взгляд. совершенно ничего. никаких эмоций, как отсутствует пульс у покойника. я ждал его приказов, ждал, пока он пошлёт меня лить кровь за него или же просто мирно приготовить элементарный чай.
...я продолжал смеяться. теперь уже мысленно.

как разряд молнии ударил куда-то в центр рёбер. чуть сощурил тусклые глаза, глядя на непристойность. я вспомнил как водил за нос сотни тех, кто был под копирку. здесь же новый вариант, я только что трогал его, как экспонат в музее. серое уныние разлетелось как карточный домик. закрыты двери с надписью 'великая депрессия'. ко мне снова возвращается роль наблюдателя, вновь я должен следить за всем из своего убежища-шкафа, называмого разумом. там целый мир, где я свободен. я незначительно коснулся галстука, даже не намериваясь затянуть его, я почувствовал кончиками пальцев лёгкий жар, вспомнил, сколько когтистых рук хватали эту чёрную ткань, а я становился шавкой на поводочке. неволей ощутил ту родную цепь химических реакций в своём органическом механизме, они вызвали некое воспламенение внутри головы. посему я услышал слова хозяина не настолько хорошо, насколько хотелось бы, впрочем их смысл был мне ясен. я чуть склонил голову, вспоследствии чего волосы упали на лицо, сдержанно произнёс:
-Зак.
то змеино-шипящее имя, переливающееся на языке жидкими драгоценными камнями, воронье карканье и хлопки чёрных крыльев, поднимающих взмывающие в мрачное небо тела. я удобен для пользования, имя тоже незамысловатое. впрочем я никогда не придавал особого значения именам, они есть такие же жалкие пустые звуки, как обычные слова, ничто из этого не влияет на сюжетную линию. лишь попросту тревожит и без того лишённый покоя воздух.
огромный белый мир. многое ли вы знаете о тех, кто портит его своим присутствием? видели ли вы то, чем неоднократно любовался я? из всех этих тел давно выкачали цвета, от них отдает лишь фальшью и несовершенством. лекарства закончились, вазы вдребезги разбиты, розы раздирают руки людей. но они продолжают молиться, как насекомые, не ведая о своём ничтожестве и крахе. вы же есть нечто иное, то, с чем я раньше не сталкивался. эдакое совершенно новое явление. он вас слабо веет грехом, но теперь грех - спасение. и скоро мне придётся доказать вам это, так чертовски легко.
пара шагов навстречу. как-то слишком уж равнодушно рука ляжет на ваш лоб с намерением вобрать тепло, но увы тепла здесь не было.
-вы холодны. - ублюдские черты моего лица на миг обострились, став зверскими, но это длилось не больше доли секунды.
скоро начнётся веселье.